Композиция волшебной сказки

Кульминационная часть сказки – это противодействие беде или недостаче. Герой подвергается двум или трем испытаниям. Первое испытание – предварительное: это проверка того, знает ли герой особые правила поведения в новом для него мире. В результате этой проверки герой получает волшебное средство, с помощью которого ликвидируется беда или недостача. Встреча с дарителем – необходимый момент сказочного действия. Е. М. Мелетинский особо подчеркивает его значимость – ведь основной подвиг совершается с помощью средств, полученных во время предварительного испытания: "Предварительное испытание не требует богатырского напряжения сил, оно является проявлением вежливости, доброты, сообразительности и особенно знания правил поведения, составляющих четкую семантическую систему, независимую от хода развертывания сюжета".

Сказка предлагает различные виды испытаний героя, например, ликвидация беды. Как это делается? Нередко герою предлагается трудная задача. Содержание таких задач весьма разнообразно: что-то надо добыть, построить за одну ночь хрустальный дворец и т. п. По замечанию В. Я. Проппа, "функционально они объединены одним признаком: они выполнимы только героем, обладающим тем самым волшебным средством или помощником, который соответствует задаче". Способ ликвидации беды – похищение, поединок, чудесное бегство. В сказке может быть дополнительное испытание – на идентификацию героя: выясняется, кто на самом деле совершил подвиг, и посрамляется самозванец.

Развязка сказки – свадьба и воцарение героя. Счастливый финал считается характерным признаком композиции волшебной сказки. В этом исследователи видят ритуальные корни: хороший конец имел будто бы магическое значение.

Поскольку сказка имеет установку на вымысел, из нее исключается все то, что "не работает" на занимательность. Сказочное повествование равнодушно к описаниям и психологическим характеристикам. В сказке, например, нет пейзажа - "обыкновенно она ограничивается общими чертами, стилизацией: большой, дремучий, темный лес, прекрасные цветы", синее море, высокие горы. Как далее отмечает В.Я. Пропп, "пейзаж в сказке вообще занимает мало места, ему уделяется внимание лишь тогда, когда им обусловлено действие, развивающееся в сказке" (Пропп В.Я. Морфология сказки. – М., 1994. – С. 156).

Герои сказки передвигаются поразительно быстро и встречают лишь то, что необходимо для действия. Сказка активно разрабатывает остроту ситуации, когда кажется, что все уже потеряно и нет никакой надежды. Например, Терешечка сидит на дереве, Баба-яга перегрызает это дерево, еще немного – и оно свалится. Тут появляется стая гусей-лебедей. Ребенок-слушатель может с облегчением вздохнуть: ну, сейчас они Терешечку заберут. Не тут-то было: гуси-лебеди отказываются помочь, "кивая" на следующую стаю. А дерево вот-вот свалится. Следующая стая также отказывается. Дерево еле держится. Наконец, летит одинокий гусь – он-то и забирает Терешечку.

Поступки героев никак не мотивируются. По замечанию В. Я. Проппа, "мотивировки иногда придают сказке совершенно особую, яркую окраску, но все же мотивировки принадлежат к самым непостоянным и неустойчивым элементам сказки . Вот девушка просит отца привезти ей перышко Финиста – Ясного сокола. Откуда она об этом перышке узнала? Неизвестно. И отца не интересует, зачем дочке это перышко, такое дорогое. Лишь сказочники новейшего времени, знакомые с литературой, пытаются объяснить поступки сказочных героев бедностью, завистью, другими причинами, но сказка в таких мотивировках не нуждается, и на ход действия они не влияют" (Пропп В.Я. Морфология сказки. – М., 1994. – С. 161-162).

Результаты поступков предопределены заранее. Так, змей знает, от чьей руки ему суждено умереть. Вот герой подходит к избушке, обнесенной тыном, где на каждом колу торчит по человеческой голове и один лишь кол свободен. Уж не предназначен ли этот кол для его головушки? Нет, разумеется: ведь он только что отправился в путь и не может сложить голову у первой попавшейся избушки. С другой стороны, если в сказке герою запрещают что-либо делать, он обязательно это сделает. "Только смотри, не усни!" - наказывают герою. И герой непременно уснет. Всякое предназначение должно быть выполнено, всякий запрет должен быть нарушен – этому закону беспрекословно подчиняется сказочное действие.

В сказочном повествовании используются древние композиционные приемы. Среди них – троичное повторение эпизодов с нарастанием эффекта: герой сражается с трехглавым, шестиглавым и двенадцатиглавым змеями, достает три диковинки и т. п. Героем оказывается младший из трех братьев. Число три – одно из универсальных в описании мифологической модели мира. На три яруса по вертикали делится мироздание. С этим числом связываются три грамматических лица, три грамматических времени. Оно имеет сакральное значение (христианская Троица). С помощью этого числа описывались многие феномены человеческой культуры. Три сына Ноя после Всемирного потопа стали родоначальниками человечества, три брата – Рюрик, Синеус и Трувор – стали первыми русскими князьями. В волшебной сказке число три моделирует и внутрисемейные отношения, и само повествование.