Поэтика сказочных персонажей

Мотив змееборства возник из мотива поглощения, например, посвящаемый пролезал через сооружение, имевшее форму чудовищного животного. Посвященный как бы переваривался и извергался новым человеком.

Изучение самого обряда не дает ключа к его пониманию. Этот ключ дают нам сопровождающие его мифы. Эти мифы приводят к мысли: пребывание в желудке зверя давало вернувшемуся магические способности, в частности власть над зверем. Возвратившийся становится великим охотником. Этим вскрывается производственная основа обряда и мифа.

В сказке нередко происходят видоизменения. Например, пребывание в желудке сменяется пребыванием в гнезде или обвиванием змеи вокруг героя. Меняются и формы блага, даваемые змеем. У змея остаются общие магические способности, из которых две развиваются особо: способность исцелять и понимать язык животных. В сказке "Змей-людоед" змей проглатывает царевича, чтобы научить его птичьему языку, и вновь выплевывает его. Это мотив приобретения героем знания языка птиц. В самарской сказке герой Стенька Разин встречает чудовище Волкодира. Чудище подняло голову и увидело юношу, дохнуло на него, стало приближаться к нему . Волкодир его тянет, хочет сразу проглотить, но Стенька разрубает змея и находит в желудке камень. Лизнул его и узнал все, что есть на свете.

В сказке иногда рассказывается, что герой находит в желудке или голове змея алмазы или драгоценные камни, и змей дарит их герою.

Итак, благой змей в репертуаре сказки уживается с чудовищем, которое нужно уничтожить.

Этот "дуализм" получается в процессе развития представлений о змее. Есть не два разных змея, а две степени его развития, когда змей превращается в свою же противоположность. И тогда возникает представление о змее – чудище, злом существе. Образуется тот сюжет змееборства, который развивается вследствие противоречия своих первоначальных, смысловых форм новым формам образования и его культуры

Мотив змееборства развился из мотива поглощения. Первоначально поглощение представляло собой обряд, производившийся во время посвящения. Этот обряд придавал юноше или будущему шаману магические способности. Отражением этих представлений в сказке являлись, с одной стороны драгоценные камни, находимые в голове или чреве змея, с другой – приобретение знания языка животных. В дальнейших сказочных сюжетах это отпадает. Поглощение уже не испытывается как благо, а происходит случайно. Связь с обрядами теряется. Вносится новый момент перемещения героя внутри желудка поглотителя. На этой стадии появляются утилитарные моменты: сердце или печень поглотителя отрезаются и употребляются в пищу. В дальнейшем мифы осложняются внесением второго лица: один поглощается, другой освобождает его, бросаясь в эту же пасть и терзая поглотителя изнутри. Перемещение внутри змея на этой стадии отпадает. Или вместо себя герой бросает в пасть горячие камни, которые губят поглотителя изнутри, а сам герой убивает его извне. Формы этого убиения меняются. Поглотителя убивают стрелами, копьем, шашкой. Отсюда уже прямой переход к формам змееборства, имеющимся в сказке. С отпадением обряда теряется смысл поглощения и "выхаркивания", оно замещается различными переходными формами и исчезает. Центр тяжести героизма переносится от поглощения к убиению поглотителя.

Интересным в сказке является мотив героя в бочке, он родствен мотиву героя в рыбе и происходит от него. Завистники кладут героя в шлюпку; "немного погодя набежали тучи, зашумела буря, поднялись волны и понесли шлюпку неведомо куда. Занесли ее далеко-далеко и выкинули на остров". Шлюпка, выкидывающая героя, напоминает нам рыбу, выхаркивающую его.